> Замысел Бога о мире и поведение каждого конкретного человека
>Характер меняется под воздействием трех вещей. Во-первых, вам надо поставить перед собой правильную цель. Во-вторых, вам надо определить, какие шаги ведут к достижению этой цели. В-третьих, эти шаги должны стать вашей привычкой, как бы вашей второй природой.
>Это звучит приятно и просто, но, разумеется, на деле это совсем не то же самое, что на словах. И поскольку многие люди рассматривали вопрос христианского поведения с самых разных точек зрения, вначале нам стоит рассмотреть эти различные подходы, чтобы мы могли двигаться дальше.
>Вернемся к тем людям, о которых мы говорили в первой главе. Джеймс и подобные ему просто совершенно незнакомы с самими представлениями о характере и его преображении, которые я описывал. Джеймс пришел к вере, и в его церкви предполагают, что отныне он должен себя вести определенным образом (и не совершать определенных поступков), но при этом поведение рассматривается не с точки зрения характера, но с точки зрения обязанностей. Другими словами, это предполагает, что христиане должны жить по определенным правилам. Если это у них не получается, им просто нужно покаяться и начать следующую попытку. Либо ты живешь христианской жизнью, либо нет. И любая мысль о нравственном росте — о длительном медленном изменении глубинных привычек — при таком подходе кажется подозрительной. Ведь это было бы попыткой «оправдаться делами» — то есть попыткой заслужить спасение. Соблюдение правил (важное также для Дженни и подобных ей) не помогает тебе получить оправдание или спасение. Это просто твоя обязанность. И если вообще встречается изменение характера, то это происходит уже в момент обращения под действием Святого Духа. А если Святой Дух действительно приходит и вселяется в сердце и жизнь человека, тому автоматически хочется жить в соответствии с Божьей волей. Это не вопрос нравственных усилий и борьбы. Стоит тебе только уверовать, и ты с легкостью соблюдаешь нужные правила. (А отсюда негласно следует и другое: если на самом деле тебе трудно их соблюдать, постарайся сделать вид, что тебе легко.)
>Для Филиппа — а сегодня в западной Церкви у него найдется много единомышленников — важнее всего «аутентичность». Нет ничего значимее верности себе. Бог принял тебя таким, какой ты есть, а теперь твоя жизнь должна выражать ему за это благодарность. И любая попытка заставить себя придерживаться какого-то нравственного правила, которое тебе чуждо, отрицает дар Бога, принявшего тебя, и твою собственную аутентичность бытия. После того как ты уверовал, тебе следует понять, кем ты на самом деле являешься, и жить соответствующим образом, спонтанно следуя глубинным велениям твоего сердца.
>Образ христианской жизни, представленный в данной книге, обладает поверхностным сходством с обеими этими точками зрения, но радикально от них отличается. Я намерен опираться на древнюю традицию, породившую представления о «добродетели», которая преобразилась под влиянием Иисуса и Нового Завета с их радикально новым взглядом на нравственность. Вскоре мы поговорим об этом подробно. А пока я хочу представить предварительный набросок более полной картины, где можно увидеть, как я понимаю формирование «характера» в христианском контексте и что я подразумеваю под словом «добродетель».
>В чём заключается сама конечная цель христианской жизни? Здесь нам стоит глубже понять одну вещь, о которой я уже мимоходом говорил, когда мы рассматривали разговор Иисуса с богатым юношей. Хотя многие христиане западного мира полагают, что основная цель христианской жизни сводится всего лишь к тому, чтобы «попасть на небеса после смерти», Новый Завет предлагает нам другой ответ, который куда богаче и интереснее. Да, люди, которые посвятили свою жизнь Иисусу, не разлучатся с ним и после смерти — об этом обетовании говорят некоторые места Нового Завета. Но это только начало для всего остального. В конце всего — после того, как многие из нас обретут покой и отдых в присутствии Иисуса — Бог, согласно Его обетованиям, намерен заново воссоздать весь мир, весь тварный порядок. Этот мир будет во всём совершенно новым, так что он наконец наполнится присутствием и славой Бога, «как воды покрывают море» (Ис 11:9). А что при этом произойдет с нами? Мы получим новые тела, чтобы жить в новом Божьем мире с его красотой и славой. И это, по моему глубокому убеждению, куда более полная и всеобъемлющая картина, изображающая конечную надежду людей. Такая картина соответствует обетованиям Нового Завета, хотя многие христиане об этом не знают.
>И когда мы созерцаем эту конечную цель христианской жизни и задаем себе вопрос: «Какие шаги ведут именно к этой, а не к какой-либо иной цели?» — с нами происходит нечто интересное.
>Ответ на этот вопрос — и нам еще предстоит убедиться в том, что Новый Завет снова и снова об этом говорит, — звучит так: преображение, которое совершится согласно обетованию Бога в конце времен, уже началось в Иисусе. Когда Бог воздвиг Иисуса из мертвых, в действие вступил Божий замысел о новом творении, и Бог созвал самых разных людей, чтобы они участвовали в осуществлении этого замысла уже здесь и сегодня. А это значит, что шаги, которые приближают нас к конечной цели, — те осмысленные стороны христианской жизни, которые заполняют промежуток между первым актом веры и конечным спасением, — уже отражают то самое преображение новой твари.
>О том, как это происходит, мы поговорим позднее. Сейчас нам важно понять, что мы можем делать, причем уже здесь и сейчас, шаги, ведущие к этой цели, к жизни воскресения в новом творении. И эти шаги ведут к преображению характера в самом буквальном смысле этого выражения. Цель христианской жизни в настоящее время — та цель, к которой следует стремиться сразу после прихода к вере, совершая доступные уже сегодня шаги, которые позволяют предвосхитить грядущую жизнь, — это создание полноценного христианского характера, который уже сейчас приносит плоды.
>Как в случае с пилотом, который столкнулся с непредвиденной ситуацией, где от его решений зависела жизнь и смерть, христианский характер подвергается проверке: будем ли мы, столкнувшись с неожиданным испытанием, действовать на основе второй природы христианской добродетели — или же мы начнем паниковать, не зная, как поступить, и, вероятно, не сможем сделать то, что нужно было сделать.
>Однако сами по себе неожиданные события, требующие быстро принять решение, не представляют собой основную пищу христианской жизни преображенного характера, как столкновение с гусями не составляет повседневной жизни пилота. Это только лишь критические моменты, которые дают шанс характеру, незаметно формировавшемуся на протяжении многих лет, показать себя в полной мере. Но сам по себе этот характер, способный выдержать испытания и принять верные решения в неожиданной ситуации, строится на основании позитивной цели, которая всегда стоит перед нами. Этому вопросу будет посвящена следующая глава.
>Но прежде того нам следует обсудить несколько предметов, которые в каком-то смысле составляют фон для этого вопроса, однако такой фон — как это бывает с картинами великих мастеров, — который куда сильнее влияет на видимое на переднем плане, чем то может нам показаться на первый взгляд. Во-первых, где всё это располагается на знаменитой карте представлений о нравственности (где важное место занимает и представление о добродетелях) западного мира в целом? Во-вторых, как такое преображение характера, о котором мы говорим, соотносится с современными теориями развития мозга и обучения другим вещам — скажем, обучения языку? Ответы на оба эти вопроса могут кого-то удивить и, быть может, воодушевить.